Доллары за убийство Долли [Сборник] - Жорж Клотц

— Какой семьей?

В отеле было тихо, поскольку большинство постояльцев отправлялось по вечерам в театры или рестораны. В вестибюле, залитом мягким золотистым светом, стояли возле мраморных колонн, заложив руки за спину, посыльные. Они внимательно смотрели на комиссара, ибо тоже знали его.

— Я никогда не видел никого из семьи графини. Она уже много лет здесь останавливается и…

— Скажите, пожалуйста, носила ли графиня когда-либо белую шляпку?

— Конечно. Незадолго до отъезда ей прислали белую шляпку из ателье.

— Надевала ли графиня Панетти когда-нибудь синий английский костюм?

— Нет. Вы что-то путаете, господин комиссар. В синем английском костюме ходила ее горничная или, если хотите, камеристка, компаньонка. Ну, в общем, девушка, которая с ней путешествует.

— Словом, вы никогда не видели графиню Панетти в синем английском костюме?

— Если бы вы знали графиню, господин комиссар, у вас никогда не возник бы подобный вопрос.

Мегрэ вынул на всякий случай из кармана пачку женских фотографий, отобранных Мёром:

— Кто-нибудь из них похож на графиню?

Бенуа посмотрел на комиссара с изумлением:

— Вы уверены, что не ошибаетесь, господин Мегрэ? Это ведь снимки молодых женщин, а графине — под семьдесят. Вы можете навести справки о ней у коллег в отделе по борьбе с наркотиками. Они должны ее знать. У нас бывают, конечно, всякого рода постояльцы, но графиня Панетти принадлежит к самым оригинальным.

— Тогда объясните, кто она такая?

— Она вдова графа Панетти, которому принадлежали в Италии станкостроительные и оружейные заводы. Графиня живет то в Париже, то в Каннах, а иногда — в Египте. Если я не ошибаюсь, она проводит ежегодно целый сезон в Виши.

— Алкоголичка?

— Я бы сказал, что графиня заменяет воду шампанским, и не удивился бы, если бы узнал, что она полощет рот яблочным самогоном. Одевается графиня, как молоденькая девушка. Она всегда накрашена, как кукла, и почти все ночи проводит в кабаре.

— А горничная?

— Ее я знаю плохо. Графиня часто их меняет. Эту

я впервые увидел только в нынешнем году. В прошлом году у графини служила в горничных высокая рыжая девица, по профессии массажистка. Ведь графине каждый день делают массаж.

— Как зовут горничную?

— Глория или что-то в этом духе. У меня нет сведений о ней, но они имеются в картотеке у администратора. Она не то итальянка, не то с юга Франции. Может быть, даже из Тулузы.

— Невысокая брюнетка?

— Да, весьма элегантная, приличного вида и симпатичная. Я-то ее редко видел. Она жила не в отдельном номере, а в апартаментах вместе с хозяйкой. Да и питались они там же.

— Мужчин с ними не было?

— Только зять графини, который время от времени к ним приходил.

— Когда он тут появился?

— Незадолго до их отъезда. О датах можно справиться у администратора. Впрочем, зять графини в нашем отеле не жил.

— Как его фамилия?

— Кринкер, по-моему. Он то ли чех, то ли вейгр.

— Полноватый брюнет лет сорока?

— Нет, как раз наоборот. Очень светлый и гораздо моложе сорока. Я не дал бы ему больше тридцати.

Их разговор был прерван приходом компании американцев в вечерних костюмах. Они отдали портье ключи и попросили вызвать такси.

— Я бы не дал голову на отсечение, что это действительно настоящий зять.

— Неужели у графини есть любовник?

— Не знаю, не скажу ни да, ни нет.

— А этот зять когда-нибудь здесь ночевал?

— Нет. Но графиня с зятем по вечерам часто уходили.

— А горничная?

— Графиня никогда по вечерам не брала с собой горничную. Я даже ни разу не видел горничную в вечернем платье.

— Вы случайно не знаете, куда они уехали?

— Если не ошибаюсь, в Лондон. Погодите, погодите, я кое-что вспомнил! Эрнест! Иди сюда! Не бойся. Ведь графиня Панетти, кажется, оставила свои кофры у нас?

— Да, месье.

Портье объяснил:

— Наши постояльцы, уезжая на более или менее длительный срок, довольно часто оставляют здесь громоздкий багаж. У нас даже имеется для этого специальное помещение. Именно там графиня и оставила свои чемоданы.

— А не говорила ли она, когда намерена вернуться?

— Насколько мне известно, нет.

— Графиня уезжала одна? — спросил Мегрэ.

— Вместе с горничной.

— В такси?

— Об этом нужно спросить у дневного портье — он дежурит завтра с восьми утра.

Мегрэ вынул из кармана фотографию Альфреда Мосса. Портье, бросив на нее беглый взгляд, сразу сморщился:

— Этого типа вы здесь не ищите…

— Разве вы его знаете?

— Паттерсон. Правда, я знал его и под именем Мос-селара, когда пятнадцать лет назад работал в Милане. Теперь вход во все отели ему заказан, да он и не рискнет больше снять здесь номер. Ему не то что номер не сдадут, но не позволят даже зайти в вестибюль.

— А в последнее время вы его не встречали?

— Нет. Если бы Паттерсон мне встретился, я бы тотчас потребовал с него сто лир, которые он когда-то у меня одолжил, да так и позабыл вернуть.

— У вашего сменщика телефон есть? — поинтересовался Мегрэ.

— Попробуйте позвонить ему в Сен-Клу, но дозвониться трудно. Он не любит, когда его по вечерам беспокоят, и чаще всего отключает телефон.

Дневной портье, впрочем, на звонок ответил. В телефонной трубке слышались звуки музыки.

— Более точные данные вы можете получить у заведующего камерой хранения. Я не припоминаю, чтобы графиня Панетти просила меня вызвать такси. Обычно, когда она уезжает, именно я беру ей билет в спальный вагон или на самолет.

— А на этот раз вы тоже брали ей билет?

— Нет. Я сам удивился. Может быть, она уехала в чьем-то автомобиле?

— Вы не знаете, была ли у ее зятя Кринкера машина?

— Конечно, была. Американский лимузин шоколадного цвета.

— Благодарю вас. Скорее всего я еще к вам зайду завтра утром.

Мегрэ подошел к стойке администратора, где помощник управляющего — он был в черном пиджаке и брюках в полоску — стал лично отыскивать нужные документы.

— Графиня Панетти уехала из отеля пятнадцатого февраля вечером. Вот ее карточка.

— Уезжала одна?

— Тут отмечены два завтрака. Значит, они завтракали вдвоем с компаньонкой.

— Я могу взять эту карточку с собой?

В карточке отмечались все ежедневные расходы графини в отеле, и Мегрэ хотел изучить ее завтра утром, как говорится, на свежую голову.

— Можете взять, господин комиссар, но при условии, что непременно ее вернете! В противном случае у нас будут неприятности с налоговым управлением. Кстати, почему полиция вдруг заинтересовалась столь богатой дамой?

Озабоченный Мегрэ чуть было не ответил: «Из-за моей жены!», но вовремя спохватился и пробормотал:

— Не знаю пока. Из-за истории со шляпкой.

ГЛАВА 6. ПЛАВУЧАЯ ПРАЧЕЧНАЯ НЕПОДАЛЕКУ ОТ СКВЕРА ВЕР-ГАЛАН

Мегрэ толкнул вращающуюся дверь отеля и вышел на улицу. Гирлянды огней на Елисейских полях всегда вызывали у него, когда он бывал в этом районе Парижа вечером во время дождя, ассоциацию со слезящимися глазами. Комиссар уже собрался было пройтись пешком до площади, как вдруг остановился и нахмурил брови. Рядом с торговкой цветами, спрятавшейся от дождя под кроной большого дерева, стоял Жанвье. Вид у него был несчастный, но довольно комичный. Он смотрел на комиссара так, будто хотел ему что-то объяснить.

Мегрэ подошел к инспектору.

— Каким ветром тебя сюда занесло?

Жанвье показал рукой на силуэт, вырисовывавшийся на фоне одной из освещенных витрин. Это был Альфонси, который делал вид, будто его очень интересуют выставленные в витрине чемоданы.

— Он за вами следит. Вот и получается, что я тоже слежу за вами, господин комиссар.

— Встречался ли Альфонси с Лиотаром после того, как он побывал на улице Тюренна?

— Нет. Только звонил ему по телефону.

— Ладно, бросай это дело. Отвезти тебя домой?

Комиссару и инспектору было почти по пути, поскольку Жанвье жил на улице Реомюра.

Альфонси откровенно воззрился на полицейских, когда оба вдруг зашагали бок о бок. Казалось, он удивлен и сбит с толку. Однако, увидев, что Мегрэ подзывает такси, Альфонси повернулся и решительно направился к площади Этуаль.

— Какие новости? — спросил Жанвье, когда они уселись в машину.

— Новостей много, даже чересчур много.

— Завтра утром мне опять заняться слежкой за Альфонси?

— Нет, не нужно. Приходи в отдел, там, наверное, работы хватит для всех.

Когда инспектор Жанвье вышел у своего дома, Мегрэ сказал шоферу:

— Езжайте через улицу Тюренна.

Было еще не поздно, и Мегрэ надеялся, что Фернанда не легла спать. Момент был идеальный, чтобы спокойно побеседовать с нею. Сделать это комиссар собирался уже давно.